Признаться в том, что ситуация зачастую выходит из-под твоего контроля, довольно сложно, в особенности если при этом плохо контролируется еще и собственное поведение. Или, к примеру, можно сколь угодно быть уверенным в том, что жить в позиции жертвы – абсолютнейшая человеческая глупость и слабость, а потом ненароком поймать себя на привычке манипулировать детьми и мужем. Не со зла и не специально, конечно, а просто так интуитивно получается. Вот и называют женщин частенько королевами драм – обидно, но в целом основания для подобных обвинений действительно есть.
Мы привыкли считать, что строить из себя страдалицу – это фактически разыгрывать пожизненную драму, когда все сцены происходят с надрывом и закатыванием глаз. Это такой общеутвержденный, очевидный образ явной жертвы, которая либо постоянно строит из себя угнетенную и обиженную, либо просто всегда и всем остается недовольна, что ты ей ни предложи или как ни старайся помочь. Но ведь существует и обратная сторона медали – это сопряженное с подобным поведением манипулирование. По этой именно причине те же психологи, например, и не разграничивают роли тирана и жертвы, поясняя, что оба амплуа являются чем-то одинаковым.
Естественно, что драма, которую, по обыкновению, разыгрывают жертвы, основывается в первую очередь на желании получить выгоду. Можно манипулировать здоровьем собственным, чтобы вызывать жалость и усиливать мужскую привязанность, а можно и здоровьем ребенка, дабы найти оправдание не выходить из декрета. Можно выпрашивать отпуск и подарки или, наоборот, систематически от них отказываться, а после упрекать тем, что всю молодость потратила, да ничего взамен не просила. Естественно, что подобное притягивает подобное, то есть в таких союзах тиран и жертва ходят рука об руку, а потому эти браки бывают очень даже крепкими. В других же случаях патологическая жертвенность лечится здоровым мужем: когда манипуляции на партнера не влияют, отпадает и необходимость в них.
Еще один фактор, порождающий драму, – это постоянно угнетенное общее состояние в виде тревожности. В отличие от страха, конкретного и предметного, тревожность имеет характер весьма неопределенный. Она может накатывать волнами, появляться фактически из ниоткуда – по крайней мере, именно так принято считать, а заодно касаться сразу нескольких не связанных между собой вещей.
Особенно часто тревожность у женщин наблюдается касательно детей: их здоровья, безопасности, а также «туманного» будущего – и, естественно, личных отношений, в особенности если они бывали проблемными
А саму тревожность можно сравнить с той же ромашкой, у которой поочередно отрывают лепестки, ожидая результата без возможности на него повлиять.
При этом весьма тревожащиеся личности предпочитают считать, будто бы возникающая у них неожиданно паника является совершенно неконтролируемой, – вот и случается драма на пустом месте. В реальности же схема проявления внутреннего беспокойства напрямую связана с потребностью самого человека – звучит парадоксально, но это факт. Проще говоря, женщина желает иметь вполне веский и якобы серьезный повод, чтобы получить разрешение на эту драму. Например, можно, прикрываясь дикой ревностью, то есть якобы тревожностью из-за возможных последствий, добиваться того, чтобы мужчина не посещал корпоратив или не шел на мальчишник. А можно себя довести до белого каления, представляя, в какие беды может попасть ребенок без должного контроля. И все это будут драмы, естественно, на пустом месте.
На самом деле воспитание чувств и эмоций – дело весьма подконтрольное, как говорится, было бы желание
Большинство случающихся драм, даже тех, которые значительным образом влияют напрямую на здоровье, во многим связано с внутренним отказом от осознанности. Ведь человеческая природа такова, что мы всеми силами будем держаться за возможность идти по жизни самым простым путем. А вот переосмысление, отказ от манипулирования, выбор собственной силы вместо постоянной жертвенности, работа со своей тревожностью – это уже не самый легкий путь, но цель пойти по нему вполне достижима.