Уже неделю в Сети обсуждают скандальный проект герцогов Сассекских, которые снялись в документальном сериале для платформы Netflix. Ранее эксперты предполагали, что картина «Гарри и Меган» может стать окончательной точкой в отношениях принцев Гарри и Уильяма. На днях в Интернете появилась вторая часть сериала, в которой Меган и ее супруг рассказали о свадьбе, отношениях с Елизаветой II и королевской семьей, а также мыслях Маркл о суициде.
По словам Меган, ее свадьба прошла так, как она хотела:
«Все, чего я хотела, это мимозу и круассан, и это я и сделала»
Маркл также призналась, что их отношения с покойной бабушкой ее супруга не всегда были натянутыми. Она поделилась историей, когда Елизавета II укрыла ее одеялом на заднем сидении автомобиля:
«Я относилась к ней как к бабушке моего мужа. В тот день я сказала ей, что признаю, уважаю и вижу, что она королева, но в этот момент я была так благодарна, что есть фигура бабушки, потому что это ощущается как семья»
Меган также заявила, что в какой-то период жизни ее посещали суицидальные мысли:
«Все это прекратится, если меня здесь не будет. И это было самое страшное во всем этом. Это было такое ясное мышление. Я хотела обратиться за помощью, но мне не разрешили, потому что были обеспокоены тем, как это будет выглядеть»
Гарри рассказал, что их отношения с братом действительно ухудшились, однако он понимает, что это было неизбежно. Более того, он не винит принца Уильяма, так как он несет ответственность за королевскую семью:
«Самым печальным во всем этом было то, что между мной и моим братом образовался клин, так что теперь он на стороне организации. Отчасти я это понимаю. Я понимаю это, верно? Это его наследство. Так что в какой-то степени в нем уже укоренилось, что его ответственность заключается в выживании и продолжении этой организации»
Гарри также назвал момент, который, по его мнению, стал поворотным в его отношениях с семьей. Младший сын короля Карла II признался, что официальное заявление дворца, оспаривающее утверждение Уильяма о том, что он изгнал Меган из королевской семьи, было сделано без его согласия:
«Я не мог в это поверить. Меня никто не спрашивал. Никто не спрашивал у меня разрешения ставить мое имя под подобным заявлением. За четыре часа они были счастливы солгать, чтобы защитить моего брата, но в течение трех лет они никогда не были готовы сказать правду, чтобы защитить нас»