В прошлом году новость о том, что британская марка Burberry сжигает остатки своей продукции, стала коротким, но все же шоком. Известные производители тренчей и шарфиков в клеточку по принципу «не доставайся ты никому» спалили одежду, обувь и аксессуары общей стоимостью аж 37 миллионов долларов. Новость обсудили и забыли, а теперь правительство Франции выступило с законом: с будущего года люксовым брендам будет запрещено сжигать нераспроданную продукцию, дабы не вредить окружающей среде. В вопросах революций и социальных бунтов французы всегда первые, да и в моде выступают не на последних ролях, а с политиками-экологами согласился даже Франсуа-Анри Пино – владелец культовых французских домов моды и ювелирных украшений – и призвал не следовать ошибкам прошлого. Неужели индустрия моды с подачи государственной сильной руки наконец-то задумается над проблемами экологии? Или дизайнеры просто найдут лазейки в третьих странах и перенесут туда свои fashion-пожары? И откуда вообще пошла традиция костров вместо распродаж и как она выгодна брендам?
После скандала с Burberry пользователи социальных сетей переименовали марку в Burnberry, от слова burn – «гореть»
На случившемся Burberry и вправду прогорели, но, по всей видимости, задуманное было частью стратегии: новому креативному директору марки было дано задание сменить имидж бренда и «омолодить» его, а заодно повысить продажи. Для этой цели на новые коллекции и решили нанести налет эксклюзивности. В буквальном смысле – пеплом. Ведь если эту красоту никто не купил по полной стоимости, то пусть она превратится в пепел, чтобы клиенты обливались слезами и ждали с нетерпением новые поступления. Марка пошла по пути жесткого капитализма, когда неважно, сколько природных ресурсов было потрачено, – только прибыль имеет значение.
И естественно, в таком отношении к «остаткам» Burberry далеко не одиноки: непроданный товар сжигают Louis Vuitton, Céline и другие люксовые марки.
Никому из них не хочется видеть свои вещи на распродаже в три раза дешевле начальной цены и с грустью осознавать, что доступность стирает весь флер эксклюзивности. Дождитесь скидок, и предстанет перед вами тот самый тренч, но гораздо дешевле, только кому тогда захочется отдавать за него полную стоимость?
Естественно, желающие найдутся. Ведь сама практика аутлетов и стоков в Европе существует уже много лет, и искушенные модницы знают, что под Миланом есть парочка мест, где босоножки Valentino можно отхватить за 200 евро, но только вот год их выпуска не вспомнит даже продавец. Да и кому это важно, если и на новую коллекцию находятся свои покупательницы – те, кто хочет первой выйти в свет в новой вещи или похвастаться перед подружками подарком мужа.
Но вот на что нам намекают эти fashion-пепелища, так это на смерть тенденций как таковых в модной индустрии и паническую боязнь дизайнерских марок, что однажды одежда станет просто одеждой, будь она из коллекции весна-лето 2019 или осень-зима 2009
В этот самый момент, расставшись с флером относительной недоступности, люкс растеряет и весь свой лоск в одночасье. Так что мы уверены, что французское правительство на правильном пути, объясняя миру из столицы моды Парижа, почему престиж и понты нельзя ставить выше природы, климата и экологии. А вы согласны с французами или считаете, что каждая марка вправе сама решать, что делать со своей продукцией?