Самые читаемые блогеры ЖЖ и авторитетные колумнисты в новой еженедельной рубрике SUNMAG.

KI_BELLA

KI_BELLA,
топ-блогер ЖЖ

Младенцы – ужасные существа. Они имеют гадкую привычку не спать, когда их мамы готовы уснуть стоя. Они орут. Они срыгивают. Они то требуют еды, то отказываются есть. Они – о ужас! – писают и какают.

Говорят, их полагается кормить грудью до посинения, а потом не отводить от них глаз ни на секунду, ни тем более, упаси господь, на минуту – мало ли что. Ведь подросший младенец непоседлив, исследует мир всеми доступными ему способами, вытаскивает из шкафов все, что плохо лежит, а то, что лежит хорошо, самым наглым образом требует.

Он икает, страдает аллергией, ринитом, диареей и запорами. Его интересы и его планы никоим образом не стыкуются с мамиными и… В один прекрасный день несчастная мать понимает: нет никакого счастья материнства, оно придумано злобным и подлым обществом, которое полным составом спит и видит, как бы превратить ее жизнь в кошмар, привязать к орущему и пищащему комочку, лишить элементарного общения и радостей жизни.

В результате рождаются потрясающие по силе и искренности шедевры, изобличающие двуличие окружающих, тех самых окружающих, которые требуют демографического взрыва в стране и при этом ни на коготок не пытаются облегчить жизнь тем героиням, которые этот взрыв призваны осуществить.

Вчера мой муж обрадовал меня, что нашему сыну 3 года и 7 месяцев. И вообще, ему почти 4 года, прикинь, жена! Я загрузилась, потому что было уверена, что ему три с половиной. Пересчитала. Все правильно. 3 года и 6 месяцев, пошел 7-й месяц. А потом я по привычке начала вспоминать, а что же было хорошего за эти 3 года и 6 месяцев с момента рождения моего сына. Пыталась вспомнить все мимими-моменты. Он же рос и развивался с моим непосредственным участием, у меня на руках, у меня на глазах.
Я долго вспоминала.
Я очень хорошо помню, как он спал исключительно с моей грудью во рту на протяжении нескольких месяцев. Я вспомнила свои несчастные соски в ссадинах и в трещинах, как я кормила сквозь слезы первые 2 недели его жизни. Я вспомнила, как мы легли в больницу с моим послеродовым осложнением спустя 2 недели после родов.
Я помню, как он начал чесаться и как он чесался и чешется на протяжении трех (!) лет. Его вопли и истерики на тему того, что я ему не даю расчесать все в кровь, и свои эмоции. Полное бессилие, отчаяние.
Я помню его психологические запоры, которые длились больше двух лет. Его дикие вопли, его слезы, мои слезы, опускающиеся руки. 
Я помню, как он раскидывал все и вся в нашей квартире. Соль, сахар, растительное масло, воду, крупу.. Я помню, как я все это убирала.
А хорошее? А где хорошее?? Оно обязано быть. Это же мой ребенок, мой сын, я его вынашивала, я его рожала, я его кормила, ухаживала и заботилась. Сама. У меня не должно быть избирательной амнезии. Но хорошее-то где? Позитивчик, мимими, уняня? Я была близка к отчаянию. А потом я поняла. А потом меня осенило. Мне стало страшно и больно. За сына. Не заслужил он такого.

Когда я читаю подобные «крики души», мне хочется аплодировать. Стоя. Аплодировать великолепной незамутненности разума каждой яжематери, считающей себя борцом за женские права и готовой убивать собственное время в борьбе за них.

Меня восхищает та легкость, с которой они находят виновных в том, что не помнят прекрасных моментов. Не помнят первых шагов, первых слов. Не помнят первой улыбки. Не помнят собственной радости от первого прорезавшегося зуба.

С самого его рождения телефон, потом планшет, потом опять телефон, потом другой планшет были моими лучшими друзьями. Я отчаянно пыталась как-то отдохнуть или хотя бы перевести дыхание. У меня это не получалось, у меня не было такой возможности, поэтому я спасалась единственно доступным мне способом – бежала в Интернет.
Кстати, для многих женщин материнство означает социальную изоляцию. Общение в Интернете мало-мальски помогает держаться на плаву. При всем при этом использование матерью телефона, планшета, компьютера, скажем, дольше получаса в день весьма порицается. Чой-та она там сидит. У нее же ребенок! Нельзя кормить и сидеть в телефоне, надо сосредоточено смотреть на ребенка. Нельзя на прогулке отвлекаться в телефон, это плохо и а-та-та. Нельзя, чтобы ребенок сам играл, а ты в это время что-то читала, надо заниматься ребенком. Всегда и везде. При любых обстоятельствах. Ты же мать.
Да что уж там. Матери сами себя гнобят из-за того, что много времени уделяют гаджетам. Они не задумываются о причинах этого всего. Им просто со всех сторон талдычат, что так нельзя и так плохо. При этом не предлагая реальную помощь, не разгружая ее с ребенком. Не поддерживая. Не давая ей отдохнуть. Не обеспечивая возможностью общения с людьми в реале, а не онлайне. Просто ко всему прочему добавляя чувство вины по еще одному поводу.

Муж, родня, общество – вот те злодеи, которые лишили ее счастья материнства, заставили запомнить только боль от трещин в сосках и ребенка, висящего на груди двадцать четыре часа в сутки. Они отняли у нее право и возможность общаться с интересными ей людьми, изучать языки, путешествовать и заниматься спортом, заменив его готовкой, уборкой, пеленками, игрой с младенцем и еще массой муторных и отвратительных вещей. Оставили лишь пару гаджетов и Интернет – великое окно в Большой мир, от которого яжемать изолирована на долгие, долгие годы.

И поэтому раздается полный негодования крик:

У материнства нет поддержки. Совершенно никто не предупреждает, что все будет ТАК.
«Знала, на что шла, поэтому заткнись и радуйся, что вообще родила», – м-м-м, нет. Я не знала, на что шла. И не собираюсь молчать в тряпочку.

Ну что ж, думаю, моя банда из четырех разновозрастных разбойников позволяет и мне не молчать в тряпочку, а высказать свое мнение.

Дети – они очень странный предмет. Вопреки фольклору, их не приносят аисты, их не находят в капусте и не надувает ветром. Для того чтобы ребенка родить, его необходимо зачать, и решение зачать в двадцать первом веке, при наличии чертовой тучи контрацептивов и давным-давно разработанной методике абортов, обычно принимается осознанно.

Любая женщина, находящаяся в твердом уме и твердой памяти, способна понять: ребенок – это не розовощекий пупс Беби Борн. Он пачкает памперсы, орет и болеет. Даже если в ее окружении нет ни одного младенца (что маловероятно), то, включив телевизор, она может об этом догадаться. Так же как блоха намекает на существование собаки, так и реклама на любом канале расскажет о коликах, рините, ночном мочеиспускании и прочих прелестях сосуществования с ребенком.

Мало? Непонятно? Полно пособий как печатных, так и видео. И они недоступны? Ну, простите… Как в двадцать первом веке нормальной, продвинутой, можно сказать, женщине, стремящейся к полному симбиозу с обществом, могут быть недоступны информационные материалы?

У меня только один ответ: она их не замечает. Проходит мимо. Инстинкт продолжения рода велик, или собственная глупость. А может – замуж хочется. Или «пора родить» – сама это почувствовала, или общество внушило. И если хоть один из перечисленных вариантов верен, то да, милая, за что боролась, на то и напоролась.

Цинично и несправедливо? Ну, что поделать! Жизнь вообще штука несправедливая. За каждое решение приходится нести ответственность самой, и не только за решение, но и за его последствия. Иначе не надо претендовать на звание современной женщины, а смириться с именем амебы, мирно сидящей в чашке Петри и ожидающей, что ей еще пошлет великий и ужасный повелитель в резиновых перчатках…

Моя приятельница, Света, вышла замуж в 17 лет. Она была девочкой из вполне нормальной семьи – родители не пьянствовали, не скандалили, любили ее и холили. У нее не было причин бежать из дома. Она просто тупо хотела замуж. Любой ценой.
Наверное, дальше можно и не описывать: кругленький животик, поход в ЗАГС, плачущие родители, которые на внука в столь раннем возрасте не рассчитывали, белое платье…  
Через год от Светки осталась злобная тень. Она ненавидела маленькую, вечно орущую девочку, родившуюся недоношенной. Эта девочка лишила ее юности, привязала к дому, поставила жирный крест на клубах и ресторанах.
Она ненавидела своего мужа. В мечтах Светка представляла себя идущей рядом с колясочкой, влекомой этим, прости господи, оленем. Красивую, бодрую, выспавшуюся, прогулявшуюся по магазинам, вызывающую у каждого встречного умиление и восторг: ах, какая милая юная мамочка! Реальность ударила больно – юный папочка, который хоть и работал где-то там после армии – не особо рьяно, катать колясочку желал не больше, чем Света.
Она ненавидела своих родителей. Она считала само собой разумеющимся то, что бабушка и дедушка взвалят на себя заботу о внучке. Но оказалось, что у бабушки и дедушки еще куча дел – они ведь даже не на пенсии, вынуждены обеспечивать дочурку, внучку и подкармливать юного зятя…
Результат? Предсказуем. Психиатр.

Да что там Светка…Я сама, родив первую дочку в двадцать один год, ненавидела весь мир и обвиняла его во всех своих бедах. И в хроническом недосыпе, и в том, что на лекциях в университете в мою голову не укладывается ни-че-го, и в том, что грудь болит не переставая, а муж, гад этакий, не понимает простой истины: я устала и хочу отдохнуть! И не просто отдохнуть. Хочу той моей жизни – домамочкинской. С шумными компаниями, с моими заумными приятельницами, с посиделками до утра за книгой, а не с ребенком на руках…

Только весь мир был ни в чем передо мной не виноват. Я сама решила, что мне пора-пора стать мамой. Я сама загнала себя в ловушку усталости и психологического истощения, когда в приступах слепого перфекционизма стремилась стать идеальной женой и мамочкой с картинки.

Сама. Не мир, не общество, и даже не мужчина. Сама.

Я сейчас скажу страшное. Каждая отдельная женщина обществу в целом, собственно говоря, безразлична. Да, существуют стереотипы, как должна выглядеть и как должна вести себя мать, как она должна обращаться с ребенком, как должна улыбаться, готовить и гладить.

НО!

Общество – это абстрактное понятие, а не злой бандит с автоматом Калашникова, который под страхом расстрела гонит несчастную невыспавшуюся мать скоблить полы ножиком, как только младенец смежил веки. Общество не мешает ей лечь рядом, закрыть глаза и спать. Общество не мешает ей в этот момент пойти поесть или помыться. Расчесаться. Просто полежать.

Мыть, чистить, драить, гладить она идет сама. Потому что именно ее волнует общественное мнение, осуждение или предрассудки.

И так во всем. Нельзя читать и кормить. Почему? За это колесуют или повесят? Нельзя заниматься своими делами, когда ребенок играет. С какого перепугу нельзя? Пожалуйста, покажите мне закон, в котором черным по белому будет прописан этот пункт! Нет такого закона. И общество не может заставить это «нельзя» исполнять. Все совершенно добровольно!

Если так волнует общественное порицание – страдай, заслужила. Или расти, чтобы это общество со всеми его предрассудками послать к черту. Не можешь? Кто в этом виноват?

Я даже знаю ответ. Если нельзя обвинить общество, то можно обвинить мужчину.

Отсутствие помощи со стороны мужа – тоже реальность. Различные офигительные предъявы на самые разные темы – вот реальность.
Ты что-то себя запустила.
Как можно быть такой толстой?
Почему ты не хочешь секса?
Почему ты ничего не приготовила поесть?
Почему дома бардак?
Я работал, я устал, я не хочу и не буду ничего делать.
Ты весь день сидела дома, почему ничего не сделала?
Где мои чистые носки?
Ты стала какой-то раздражительной и злой.
Раньше ты была совсем другая.
А вот N все успевает и вообще умница и красавица, не то что ты.
Ты ничего не делаешь и устаешь?
Тебе отдых? А-ха-ха, где ты устать-то успела? Это вот я устал, я пойду отдыхать и развлекаться, а ты не заслужила.
Я хочу секса и ничего не хочу слышать.
Угрозы, физическое насилие, побои, шантаж, абьюз, сексуальное насилие – это реальность.
Еще довольно устойчиво мнение на тему того, что знала, от кого рожала. А раз родила, то нефиг ныть. Самадуравиновата. 
Никто и никогда не сможет предсказать, как именно изменится муж после рождения ребенка. Метаморфозы могут начаться еще в беременность. И они многих женщин не обрадуют. Никто и никогда не сможет предупредить заранее, как именно изменится жизнь женщины после рождения ребенка. 

Дорогие мои! Давайте смотреть на жизнь реально. Никто там, наверху, не сидит и не выбирает: вот этого Васю мы пошлем во-о-о-он той Наташе, а Ленке с Цветочной улицы дадим алкоголика Серегу. Детей мы зачинаем, а мужчин выбираем сами. При этом сейчас нас никто не обязывает терпеть неудачно выбранного мужика всю свою жизнь. Не этого ждала? Свином похотливым оказался? Отказывается понимать/помогать? Человеческим языком сказанных слов и просьб органами, предназначенным для этого, не слышит? Лапы распускает??? Нервы треплет?

В шею.

И не надо о финансовой зависимости, неземной любви и «ребенку нужен папа». Это не более чем отмазки.

Таня, бухгалтер из моей бывшей редакции, выгнала мужа через две недели после рождения дочери. Не имея работы. Знаете, она не умерла. Семь лет спустя, обзаведясь за эти годы всеми атрибутами успешной женщины – своей квартирой и машиной, устроив ребенка во все возможные кружки и школы, она со смехом рассказывала, как тяжело ей когда-то было. Она с пособия покупала килограмм мяса. На месяц. Ребенку. На пюрешки. Так дешевле выходило. Брала работу на дом, чтобы не умереть с голоду и платить за съемную малогабаритную квартирку. И была счастлива. Потому что она свободна, потому что у нее прекрасная дочь, потому что она – это она.

Отца второй моей дочери, несмотря на амур-тужур, пришлось отправить восвояси, когда ей не было месяца. У меня даже страдать не хватало времени: надо было зарабатывать на няню, на прокорм себя, двоих детей, собаки и двух кошек.

А третьего, долгожданного и драгоценного сына, я рожала вообще… без наличия супруга. И без какой-либо финансовой поддержки. Любовь была-а-а-а-а-а-а-а… Ни в сказке сказать, ни пером описать. Но только вот так получилось, что одна.

Рожать меня увезли прямо из редакции. В час ночи. «Скорая» стояла у входа, а я, вцепившись в клавиатуру, добивала правки в номер, который должен был выйти на следующий день. В родовое кресло я забралась со смартфоном в руке, к ужасу врачей через потуги объясняя верстаку, как и что должно быть сверстано, и успокаивая моего главного редактора: не дрейфьте, Евгений Феликсович, я сейчас тут рожу по-быстренькому…

Морковку и халат со шлепанцами мне на следующий день привезла подруга с работы. Спустя какое-то время Дорогой понял, что жить без нас не может, мои и прочее… Но, если честно, морковку от Анны я ему не прощу никогда.

И вот тут на почти счастливой ноте мы плавненько так подходим к самой страшной мамской проблеме, к социальной изоляции и к тому, что материнство – это тяжкий труд. Неоплачиваемый и неблагодарный!

…Реальность такова, что ничтожно малое количество профессий имеют столько сложностей, проблем, такую занятость, как материнство. При этом работа приносит доход, удовлетворение. Практически всегда можно уволиться и устроиться в другое место. От работы не зазорно уставать и различными способами снимать стресс. На работе существует обеденный перерыв. Никто не мешает спокойно сходить в туалет. Выпить чай, кофе со вкусняшками. С работы можно пораньше уйти, отпроситься. Есть оплачиваемые больничные. Отпуск. Можно взять отгулы. Ты видишь результаты. Можно гордиться своими профессиональными успехами…
…24 часа в сутки женщина занята ребенком. Она не принадлежит себе, у нее проблемы с удовлетворением своих базовых (!) потребностей. При самом хорошем раскладе раз в неделю ее отпускают на 2–3 часа. Умножаем 24 часа на 7 дней. Получается 168 часов в неделю. Минус 2–3 часа отдыха. 165–166 часов в неделю мама занимается ребенком, домашней работой…
… Иду в гугл, читаю про Трудовой кодекс. Норма в неделю – 40 часов. У педагогов (специальных людей, работа которых заключается в обучении детей) – 36(!) часов.
У матерей всего-навсего в 4 с лишним раза больше. Про деньги, удовлетворение, больничные, обеденные перерывы, выходные, отпуска я уже писала… 

Декретный отпуск до трех лет – это не святая обязанность каждой женщины. Не хочешь, тяжко – иди работай. В чем проблема? В том, что нет детского сада? В том, что в детском саду дети болеют? В том, что ребенок – аллергик и ему в детский сад нельзя?

Я открою один секрет.

Если нет частного детского сада, в котором младенца оближут с ног до головы, существуют няни. Их услуги не так дороги, как принято считать. Бодрая пенсионерка из соседнего подъезда обойдется в одну ее пенсию (максимум десять-одиннадцать тысяч, но я сужу по провинции), если не устраивает пенсионерка, то можно плюнуть на совесть и совершить набег на детский сад, сманить оттуда нянечку, которая не откажется променять группу из двадцати орущих детей на одного. Все три мои няни были найдены именно так. Последняя – настоящее сокровище, которую дети обожают, – работала в детском саду прачкой. Имея высшее педагогическое образование и огромный опыт воспитания дошколят.

Но как только заходит речь о наемной рабочей силе, то поднимается просто буря негодования. Доверить ребенка чужой женщине??? Не проверенной спецслужбами, не из агентства! Не похожей на няню английской королевской семьи? Да как можно! Она же его, может, обижать будет! Да она же медицинского-педагогического образования не имеет! Да как я в дом чужую пущу – она, может быть, воровка! Да ей же… Ей платить надо, а откуда деньги взять?

Выслушивая подобные аргументы от знакомых, я могу только пожать плечами. На самом деле это не аргументы, а отговорки. Умиляет последняя, насчет денег. Так и хочется спросить: ты же на работу собралась! Неужели не заработаешь на оплату услуг няни? Если нет, то, пардон, может быть, место, куда ты собралась, не стоит называть работой??? И кто виноват, что раньше не хватило ума получить нормальное образование, профессию, построить карьеру? Опять общество или муж???

Разумеется, там, где никто не мешает выпить чай или кофе со вкусняшками, отпроситься или уйти пораньше, зарплаты достойной ждать нечего. У нас капитализм, детка! Хочешь денег – паши как проклятая. Что поделать!

В проклинаемой всеми активистами «Мужского движения» Америке декретный отпуск без всяких финансовых выплат длится двенадцать недель. Спасибо еще, что рабочее место компания обязана за мамочкой сохранить. Мы все традиционно любим страну свобод, почему на нее в этом вопросе не равняться?

Выбившейся шесть лет назад в директора с креслом в совете Ларисе, тридцати восьми лет, пришлось выйти на работу через два дня после родов. Муж-домохозяин привозил малыша к ней на кормления (кормила прямо в машине, да, никто не заболел, не умер). В семь тридцать утра Лариса как штык была на утренней оперативке. В двадцать ноль- ноль – на вечерней. Ела в секретарской, стоя у холодильника, выдавливая прямо в рот мягкий творог из «колбаски». Или запивая кефиром булку. Потом неслась по цехам. Дома на второй этаж она по лестнице ползла на карачках. Ее подвиг может повторить каждая – при желании. Хотите? Знаю, что нет.

Мамы держатся за свои три законных года всеми когтями и зубами. Попробуй отними! Так что… В социальной изоляции и в том, что мамочка не может прийти с работы, закинув на диван ноги и отдохнуть, виновато не общество. Нет. Оно не закрыло дверь снаружи на семь замков. Не запретило идти на работу под страхом повешения.

Мне сейчас скажут, что оно создало массу препон и преград. Да щ-а-а-а-а-а-с, дорогие мои. Все преодолимо. При желании. Помните: тот, кто на самом деле к чему-то стремится, ищет возможности?

Ну и вопрос: если так уж нужна награда за материнство, улыбка ребенка как таковая, что, не катит? Когда он тянет ручонки и говорит: мама! – это не награда? Ах да, это ж общество горой стоит за улучшение демографической ситуации, оно и родить заставило…

Что там у нас еще осталось неохваченным в великолепном плаче Ярославны?

Обществом всячески порицаются приходящие мамы. Мамы, которые занимаются своей работой, своими хобби, собой любимой в конце концов, а воспитание и взращивание общего ребенка возложено на плечи отца. Таких матерей гнобят, порицают, а отцам, которые воспитывают детей, готовы ставить памятники и писать хвалебные оды. Но никто не думает о том, что в подавляющем большинстве гетеросексуальных семей именно мужчины живут в свое удовольствие и именно женщины забивают на свою жизнь и всегда думают о детях. Правда в том, что очень немало матерей мечтают об этом. Жить в свое удовольствие. Работать, отдыхать, веселиться, заниматься спортом, воплощать давние мечты, а, и мамы вполне себе согласны уделять несколько часов в неделю ребенку и платить алименты! А в перерывах, конечно, скучать по сладкому малышу и наслаждаться жизнью.

Проводи я с сыном один-два часа в сутки, у меня была бы куча энергии, желания и сил, чтобы:

  • рисовать ему на протяжении часа фронтальные погрузчики, бульдозеры, траншеекопатели, карьерные самосвалы;
  • лепить из пластилина всякую фигню, которую через секунду он бы сломал;
  • умиляться и радоваться разным проделкам и проказам.

Но по факту я с ним провожу 24 часа в сутки. На протяжении 3 лет и 6 месяцев. 24 часа в сутки. 3 года и 6 месяцев. У меня социальная изоляция. У меня различные проблемы со здоровьем. У меня материальная зависимость. И сын. Радоваться которому у меня просто нет сил. У меня нет отдыха, у меня нет намека на отдых. У меня нет личного времени и намека на личное время.

Отдых у матерей – это еще одна совершенно прекрасная тема. Общаться только с детьми и мужем – недостаточно. Более того, часто и муж общаться желанием не горит, он же уста-а-а-л.

Некоторым женщинам везет. Их отпускают (вдумайтесь в формулировку!) раз в неделю или раз в несколько недель на несколько часов. Чтобы они могли отдохнуть и развеяться. И это позиционируется как великое благо. Повезло с мужем!

Приходящие мамы, алименты и отдых. Рефреном (как, впрочем, и везде) – общество осуждает. На колу мочало, начинай сначала.

И чего? Ну, что страшного в его осуждении? Мы вернулись во времена Анны Карениной и Наташи Ростовой, Элен Курагина от дома откажет??? У нас законом запрещено детей с отцом оставить при разводе? Нет! Наоборот, в судах идут битвы не на жизнь, а на смерть, лишь бы с ним, с парнокопытным эдаким, кровинушка не то что не осталась, а не встречалась вовсе.

Я могла бы еще долго и нудно распространяться по поводу женщин, которые из-за наличия детей не могут получить даже медицинской помощи, но не буду. Слишком глупы и инфантильны подобные жалобы, они пристали разве что матери-одиночке, которая на всем белом свете одна-одинешенька. Не буду. Лень. Я и так на одном дыхании накатала целую простыню…

Я просто скажу: я надеюсь, что женщины, наконец, перестанут обвинять всех и каждого в своих неудавшихся, по их мнению, жизнях, потерянных радостях материнства, упущенных возможностях, отложенных на неопределенное время планах.

Единственное, в чем я согласна с автором горестного послания, это то, что материнство – тяжкий труд. Но его никто не обязан оплатить, за него никто не обязан хвалить, на этой работе нет иных систем поощрения, кроме собственного осознания того, что вот это маленькое существо – твой сын или дочка. Розовощекий, ясноглазый, капризный, разрушитель, хулиган, сокровище.

Даже с ним можно выучить языки – скайп-школы в помощь. С ним можно заниматься спортом – да, на кайте не полетаешь, но есть фитнес с детьми, есть плавание. С ним можно читать – достаточно просто убрать потенциально опасные предметы из зоны досягаемости и дать возможность самому исследовать окружающее пространство. Шишки и синяки – их все равно не избежать. Как и беспорядка.

Сейчас я дописываю этот текст, а два малолетних бандита – трех и четырех лет – радостно стригут журналы, устраивая из обрезков фейерверки конфетти. Где-то внизу орет моя пятиклашка. А из соседней комнаты доносится бормотание старшей моей принцессы, старательно декламирующей Пушкина (готовится к концерту).

Каждые пять минут кто-то из этой гоп-компании орет «мама», мелюзга дерется, отнимая друг у друга особо яркие страницы, кидается ко мне, требуя справедливого суда. Обалдевшие от всего этого коты давно уже передвигаются исключительно по шкафам, опасаясь цепких ручонок.

По секрету скажу: когда я пытаюсь поваляться в ванной, эти злодеи могут ворваться туда и потребовать внимания. А уж о количестве использованной посуды после ужина всего этого большого семейства, или об эверестах грязного/постиранного белья мне, пожалуй, стоит промолчать, чтобы не пугать несчастных женщин.

У нас в доме нет ни одного неразрисованного шкафа, ни одной стены, на которой бы не красовался шедевр детского народного творчества. Пылесос работает два раза в день – в обед и вечером, но он не справляется.

Пожалуй, мне стоит ваять послания о том, что я не помню счастливых и мимими-моментов.

Но у меня нет списка книг, которые я никак не могу прочитать. Они как-то сами прочитались, наверное. У меня нет списка фильмов, которые я никак не могу посмотреть, – загадочным образом они посмотрелись. Я не могу пожаловать на социальную изоляцию – общения у меня с избытком. Я не могу пожаловаться на финансовую зависимость или отсутствие «отдушины». У меня есть мой блог, пусть он немножко гламурный, немножко глянцевый, немножко желтый, но он мой, я его люблю, и да, он мне приносит доход. Не слишком большой, но, если вдруг с моим мужчиной что-то случится (крыша поедет, кризис среднего возраста, или, не дай бог, несчастье), мы с детьми не протянем лапки.

Я не могу припомнить ничего страшного, кошмарного, ужасного, спровоцировавшего у меня истерику или слезы. Разве что когда-то давно, с первым ребенком. В другой жизни.

Наверное, я плохая мать. Наверное, я делаю что-то не то, раз не могу сказать, какой опустошенной и усталой себя чувствую. Наверное, я мало времени уделяю семье, и общество меня осудит. Как и за то, что я не сочувствую всем несчастным, усталым и опустошенным.

Но… Мне уже давно безразличны как похвала, так и осуждение этого пресловутого общества.

Свою жизнь мы строим сами. Пуская в нее посторонних, делая ее зависимой от чужого мнения, опасаясь обструкции и порицания, мы лишаем ее смысла.

Помните об этом. И будьте счастливы!