Может ли эндокринолог быть толстым, а невролог – нервным?

Может ли эндокринолог быть толстым, а невролог – нервным? Конечно нет! Такой ответ дадут большинство людей. Хочется ведь, чтобы нас лечили эндокринологи, которые похожи на фитоняшек. Мускулистые квадрицепсы и минимум жировой ткани можно считать гарантией отличных знаний врача в вопросах обмена веществ, не так ли?

На самом деле сплошь стройные эндокринологи, дерматологи с безупречной кожей и врачи лечебной физкультуры, которые будто только пришли с соревнований по фитнес-бикини, – это не более чем фантазия нашего мозга, который любит простые ассоциативные цепочки и легко их строит.

В рекламе частной клиники непременно будут люди в медицинской одежде, потому что она ассоциируется у большинства людей с порядочностью. Хотя белый халат не гарантирует даже простого факта, что доктор моет руки сразу после посещения туалета. Кто-то на подобном рекламном фото непременно будет в очках – этот аксессуар сознание автоматически связывает с представлениями о незаурядном уме. Хотя близорукость вовсе не обязательный спутник обширного клинического опыта и начитанности.

Точно так же работает и мозг пациента, воображающего себе доктора, с которым ему хотелось бы иметь дело.

Психологические проекции заставляют человека наделять медицинского работника сверхспособностями. Доктор должен быть похожим одновременно на маму, дедушку Фрейда, супермодель из рекламы люксового парфюма и любимого плюшевого мишку из детства. И это нормально. Потому что пациент часто чувствует себя беззащитным перед болезнью и очень уязвимым. Нет ничего удивительного в том, чтобы хотеть взаимодействия с максимально безопасным человеком

И все же в реальности все обстоит немного иначе

Отношения между врачом и пациентом сегодня совсем не такие, что были еще каких-нибудь полвека назад. Долгое время, от Гиппократа до середины ХХ века, в медицине безраздельно царил патерналистский подход. Это означало, что пациент полностью доверялся врачу, считал его по умолчанию более авторитетным лицом в вопросах здоровья и без сомнений возлагал право принятия решений на доктора просто потому, что последний обладал уникальными и недоступными для обывателя знаниями.

Появление Интернета сделало медицинскую информацию доступнее. Страшный сон врача, который работал каких-нибудь двадцать лет назад, стал реальностью. Теперь пациент может скачать в свой смартфон приложение, которое по введенным в поисковую строку симптомам за доли секунды выдаст возможные диагнозы. Найти разные методы лечения тоже не проблема. Медицина из искусства врачевания превратилась в сферу услуг. Так патерналистский подход стал частью истории. Но многим по-прежнему хочется видеть в роли врача что-то среднее между невозмутимым Далай Ламой, добрым Дедушкой Морозом и сексуальным Джорджем Клуни из сериала «Скорая помощь».

И это невозможно. Потому что отношения между врачом и пациентом теперь превратились в партнерские. Доктор дает больному информацию о болезни и способах лечения, предлагает возможные пути решения проблем со здоровьем, но не имеет права принимать решения за пациента (если речь не идет о неотложной медицине, впрочем, и там имеются исключения из правил).

Так доктор из бога превратился в обычного проводника по миру медицинских терминов, болезней и методов лечения. Хорошо это или плохо – сложный вопрос, но отрицать перемены так же глупо, как пытаться писать письма на бересте при свете лучины, вместо того чтобы пользоваться ноутбуком и электронной почтой. Задача врача – помочь пациенту в поисках правильного пути. Не вдохновлять своим примером, не давить авторитетом, не принимать единоличные решения. А просто помочь найти оптимальное решение при той или иной болезни.

Поэтому эндокринолог обязан уметь распознать сахарный диабет, рассказать о диете и о том, как избыток простых сахаров в газировке или шоколадных батончиках может навредить больному. Но быть стройным и мускулистым – нет, не обязан. Во-первых, ожирение – проблема на стыке нескольких медицинских наук, среди которых эндокринология, генетика, психиатрия, фармакология, геронтология… Да и похудение похудению рознь. Толстый человек совсем не обязательно равно «больной», потому что на свете существует метаболически здоровое ожирение, когда пациент выглядит весьма корпулентным, но при этом его обмен веществ не страдает, а анализы соответствуют норме. Набор веса после каждых родов и с возрастом также предположительно имеет защитные функции, а вовсе не возникает от лени или распущенности. А главное, не стоит делать обыкновенного эндокринолога предметом собственных психологических проекций и воображать, будто он должен быть идеально подкован в вопросах лечения расстройств пищевого поведения, редких генетических синдромов или осложнений лекарственной терапии.

Более того, эндокринолог, скорее всего, является самым обычным человеком. Возможно, он(а) регулярно посещает все самые важные медицинские конференции и в курсе последних публикаций. Но это не мешает доктору приходить домой, садиться на диван и сидеть с пакетом чипсов у телевизора, ощущая в голове блаженную пустоту. Множество неврологов и психиатров принимают антидепрессанты. Потому что в медицинском институте и ординатуре врачу не открывают секрет вечного умиротворения, спокойствия и невозмутимости. Стрессы есть в жизни у всех, равно как и болезни, неудачи и неурядицы.

Поэтому неврологи иногда плачут, психиатры психуют, дерматологи отчаянно чешутся оттого, что переели на Новый год мандаринов, а гинекологи испуганно смотрят на две полоски в собственном тесте на беременность

Профессия «врач» редко становится для человека образом, в который он вживается настолько, что перестает представлять себя без белого халата и фонендоскопа на груди. И если такое вдруг произошло, это повод для консультации у психиатра, но никак не для радости. Потому что человек, который не в силах выйти из профессионального образа в кругу семьи или друзей, представляет собой унылого зануду, самодовольного выскочку и совершенно невыносимого типа, который вместо того, чтобы обнять собственного ребенка, бесконечно кошмарит его рассказами о подстерегающих всюду микробах, а во время семейного ужина проводит санитарно-просветительскую работу, вещая о пользе тщательного пережевывания пищи для профилактики гастрита.

На самом деле врач – это обычная работа. Ремесло, а не искусство. Труд, а не бесконечный творческий подъем и вдохновение. Никто не отменял врачебную этику, поэтому адекватный доктор не будет закуривать во время приема, советовать «взять себя в руки» при депрессии или полежать на диване вместо двигательной реабилитации после перенесенного инсульта. Однако в приватной жизни врач может выкуривать по четыре десятка сигарет в день, запивая их пятью алкогольными коктейлями, презирать физическую активность и обедать наггетсами, посыпанными чипсами и обильно политыми кетчупом. Просто потому, что профессиональная и приватная жизнь – это разные сферы деятельности. Знать все о том, что заставляет организм болеть и стареть, – не то же самое, что и безукоризненно следовать всем правилам здорового образа жизни.

Поэтому недостаточно образованный невролог может навредить гораздо больше, чем нервный. А толстый эндокринолог может оказаться настоящим добряком и истинным профессионалом своего дела. Наконец, существуют неизлечимые пока болезни вроде рассеянного склероза, которые обнаруживаются у неврологов ровно с такой же частотой, как и у людей остальных профессий. А это значит, что хороший специалист может быть инвалидом.

Жизнь вообще очень многообразна в своих проявлениях. Поэтому не стоит сводить все к простейшим ассоциативным связям и торопиться сравнить дерматолога с огромной волосатой родинкой на носу с «сапожником без сапог».