Несколько недель назад президент США Дональд Трамп усиленно и публично, «на камеры» помогал президенту и владельцу французского холдинга LVMH Бернару Арно открывать фабрику французских же сумок и чемоданов Louis Vuitton в Техасе. Тогда Дональд Трамп заявил, что «крайне рад новой фабрике» и что «она даст американцам дополнительные рабочие места». Впрочем, картинка в телевизоре все равно выглядела необычной: никогда еще богатейший француз Бернар Арно, изготовитель сумок, модных пиджаков, сложных часов, ювелирных украшений и элитного алкоголя, не стоял так близко к высочайшему американскому престолу. За этой необыкновенной картинкой что-то непременно должно было последовать, и вот 25 ноября холдинг LVMH (Louis Vuitton Moet Hennessy), принадлежащий Арно, заявил, что покупает великую национальную ювелирную гордость США – ювелирную компанию Tiffany & Co., основанную еще в 1837 году и сделавшую немало для американских президентов и их жен. Что же, с таким же символическим успехом Бернар Арно мог бы купить здания Капитолия и Федерального резерва США или военное кладбище Арлингтон. Что может быть более «американским», чем Tiffany & Co., эта абсолютно знаковая для США и истории этого государства компания? Ей-богу, мне трудно подобрать сравнение.
Сумма сделки составила 16,7 млрд долларов, и она является беспрецедентной. Дополнительно сообщается, что акционеры Tiffany & Co. (а это ныне не семейный частный бизнес, а акционерная компания) были согласны и вовсе на 16,2 млрд долларов, но безжалостный Бернар Арно решил все-таки еще и «добить» нерадивых хозяев великой марки. И выложил на стол 16,7 млрд, чтобы мало никому здесь не показалось.
Вне сомнений, несмотря на вопиющую материальность этой сделки (в руках Бернара Арно еще никому не удавалось лениться и сидеть сложа руки, от любой его компании требуется только одно – прибыль), она глубоко символична. В марте 2014 года за 2 млрд евро Бернар Арно купил другой символичный бренд – семейный римский ювелирный и часовой дом Bvlgari, у которого были давние проблемы. Дело в том, что при современном глобальном рынке с его международной дистрибуцией, массой требовательных клиентов в разных точках мира, бешеной конкуренцией и требованием реагировать на любые проблемы немедленно семейным домам приходится очень тяжело. Они просто привыкли работать в неспешном ритме, неторопливо разъезжая по нужным странам и курортам и также не спеша проводя там деловые встречи и раздавая пламенные, велеречивые интервью, в современном мире надо успеть делать как минимум три дела одновременно, а интервью для первой полосы Le Figaro и вовсе давать на бегу, где-нибудь между гардеробной и лифтом. Плюс от руководителя современной компании, работающей в сверхрежиме, нужно быть вездесущим: одновременно общаться с клиентами в Шанхае, Сантьяго-де-Чили, Нью-Йорке и Москве и, по крайней мере, оказываться в указанных точках стремительно, быстро, в исключительно хорошей форме – физической, энергетической и ментальной. Очевидно, что бывшему CEO Bvlgari Франческо Трапани (он, кстати, далеко не старый господин) жить в таком режиме было не по силам. Bvlgari с трудом поддерживали свои иностранные бутики и цветные камни начали покупать аж в Индии, что по меркам high jewellery практически запрещено. Бернар Арно оказался тем самым сказочным господином, тем сказочным Аладдином, который смог разрешить все накопившиеся проблемы старинной, почтенной марки. Был поставлен новый президент – суперумница Жан-Кристоф Бабен из TAG Heuer (марка также входит в состав LVMH), дом получил огромные ресурсы на покупку уникальных камней и на создание новых часов, новых ювелирных украшений всех уровней, сумок, очков и духов. Стали открываться со скоростью света новые бутики римского дома.
У Tiffany & Co. можно было наблюдать приблизительно такую же стагнацию: слабая работа с новыми коллекциями, неспешное открытие новых магазинов (например, второй магазин марки в Москве, на Петровке, американская компания не хотела открывать по политическим причинам – из-за войны на Украине и санкций), довольно слабая рекламная политика.
Было видно, что великому дому при всех его товарных и исторических ресурсах все-таки тяжело без «папиного» кошелька. Неизвестно точно (Бернар Арно любит тайны), сколько именно шли переговоры по покупке Tiffany & Co., но, что шли они не один год, совершенно очевидно (переговоры по приобретению Bvlgari заняли около пяти лет), но, вне всяких сомнений, их успешное завершение связано с хорошими отношениями Трампа и Арно. Два миллиардера, два человека бизнеса, судя по всему, они неплохо понимают друг друга.
К тому же Tiffany & Co. уже имели (печальный, впрочем) опыт рабочего присутствия на европейском рынке: их лицензией на производство часов в начале 2010-х владел швейцарский люксовый холдинг Swatch Group. Однако после некоторых лет не очень удачной работы (часы Tiffany & Co., сделанные силами Swatch Group, были, мягко говоря, ужасными) стороны разругались, и дело дошло даже до суда. По итогам каждая сторона осталась при своем мнении.
Теперь же Tiffany & Co. получит нового президента из гвардии Бернара Арно, доступ к сложным мануфактурным механизмам от старой мануфактуры Zenith (швейцарская марка входит в состав LVMH), серьезную материальную поддержку в приобретении дорогих уникальных камней и открытии новых магазинов во всех мыслимых частях света.
Компания Tiffany & Co. поделится своими секретами ювелирного искусства, например, с любимой маркой Арно Dior. Плюс послы ювелирного искусства бренда, сотрудничество с лучшими музеями мира, а также проведение в них музейных знаковых выставок, посвященных тем или иным моментам в длинной трудовой биографии Tiffany & Co. Вне всяких сомнений, будет расширен товарный ряд компании, хотя и сегодня его стоит признать довольно существенным. Появятся новые столовые серебряные приборы, новые духи, очки, платки, фарфор и мужские и женские сумки Tiffany & Co., товары для детей. Собственно, проданная (так и хочется сказать, «в рабство») марка засверкает всеми гранями своего огромного таланта.
Что же останется Бернару Арно? Только думать, что он может купить еще. С домом Hermes у него пока ничего не получается. Можно попробовать купить Harry Winston (хотя часовая лицензия марки находится у Swatch Group, которые и сами не против купить и ювелирную часть великого американского бренда). Из часовых отличных марок есть семейные дома Audemars Piguet и, конечно же, Patek Philippe, а из акционерных – Rolex. Из ювелирных и часовых брендов имеется и дом Chopard, принадлежащий немецкой семье Шойфеле. Одним словом, у господина Бернара Арно всегда найдется работа: к счастью, он любит бизнес даже больше, чем он любит просто большие деньги. Его притягивают звонкие вековые имена, значительные бренды, сила и слава долгой истории, красота марок, домов, проживших интересную жизнь. Именно поэтому Бернар Арно так легко расстается с колоссальными суммами: нынешняя его сделка в 16,7 млрд долларов признана рекордной в этом бизнесе. В определенной степени Арно – философ, он любит не пустой личный успех, а сильные групповые достижения, не эфемерность минутной славы в прессе и шум рекламы, а ежедневную работу на мануфактурах и в ателье, не ночной банкет, а рабочий полдень. Стоит ли говорить, что Tiffany & Co. повезло? Здесь нет прямого ответа: за эту сделку проголосовало само нынешнее время.
