Как драгоценности могут вам спасти жизнь: реальная история

Однажды – и я сейчас не шучу – обыкновенные национальные драгоценности спасли мне жизнь. По-настоящему спасли, то есть дали шанс, подарили путевку буквально жить дальше. Если бы не «серебряное» колье с круглыми монистами из плоской небесно-голубой бирюзы, если бы не пышные серьги-люстры с крупным резным сердоликом, если бы не широченный браслет-манжета из неизвестной породы дерева, то автор этих этнографических строк упокоился бы на краю пустыни Сахара в каком-нибудь из сказочных песчаных барханов. Меня просто закопала бы местная «росгвардия», состоящая из воинственных туарегов, представителей «флагманского» местного племени.

В государство Западная Сахара (оно, кстати, признано ООН и есть на всех картах мира), куда русским не требуется никаких виз, поскольку МИД РФ «настоятельно не рекомендует» посещать эти территории, меня занесло буквально попутным ветром. Эта поездка (вернее, полет) в экстремальное место была плодом моей давней дружбы с авиаклубом французской Тулузы. Бравые высоченные летчики, часто бравшие меня на борт курсантом (я делала и «мертвую петлю», и «бочку» и прыгала с парашютом), пригласили меня в Африку. Не туристическую, а настоящую. Цель поездки была благородная и этикетная: отметить в настоящей бескрайней пустыне юбилей выхода знаменитого романа «Южный почтовый» Антуана де Сент-Экзюпери. И мы полетели из Тулузы в Западную Сахару – числом в 30 небольших двухместных самолетов. По дороге мы с моим пилотом Кристофом через коммуникатор пели песни: «Подмосковные вечера» (по-русски – с произношением Марчелло Мастроянни), а также A toi, a moi, a nous Джо Дассена.

Прилетели мы в Сахару – в гулкий тяжелый песок с мощной многокилометровой помойкой, берега которой омывал нахмуренный Атлантический океан. В пустыне, прямо на мокром песке, поставили двухместные палатки. Вечеринка по случаю литературного юбилея была назначена на темный южный вечер. Дресс-код – smart casual. Ожидались питательные блюда марокканской кухни (королевство Марокко считает территорию государства Западная Сахара своей площадью, поэтому пищу решили брать с собой именно из Марокко), красные марокканские вина (оказались недурные), а также концерт балалаечников, выписанных с базара в Танжере.

Я люблю смотреть на океан, и глупо было бы не воспользоваться прогулкой по атлантическим песчаным берегам, тем более что во время променада можно было осмотреть старинный испанский форт-крепость, построенный в середине XIX века (телевизионный форт Боярд – простая игрушка по сравнению с этим гигантом). Расскажу коротко, в чем, собственно, заключается проблема этого несчастного во всех отношениях государства Западная Сахара именно как государства. А проблема в том, что здесь некогда активно враждовали два европейских агрессора – Франция и Испания. Последней принадлежало все побережье (отсюда и испанский морской форт), а французы захватили саму глубь пустынной страны, построив несколько симпатичных арабских городков (местные жители, как и весь Магриб, исповедуют суннитский ислам). Потом, после освобождения от колонизаторов, к власти в Западной Сахаре пришли, с одной стороны, местные и древние повстанцы-туареги, а с другой – умеренные африканские исламисты.

Стоило мне только романтично устроиться на совершенно пустынном берегу и начать грезить приблизительно так, как это делал на «старике Рейне» сам Гете, как ко мне подскочили двое чумазых местных мальчишек. На чистейшем французском языке мальчуганы вроде Тома Сойера и Гека Финна сообщили мне, что их зовут Мухаммед и Али. Они учатся в деревенской школе, и им нужен мой рюкзак. Пришлось сунуть им в зубы две шариковые ручки. В Западной Сахаре говорят по-французски не хуже, чем на Лазурном берегу Франции.

Тем временем солнце заняло свою сверкающую точку в зените: наступала мокрая африканская жара. Я продолжала полоумно грезить на пустынном атлантическом берегу, пока отчетливо не почувствовала холодное дуло на своем стриженом рыжем затылке. Из-за спины прозвучало на классическом французском языке: «Вставайте медленно, мадам, руки за голову, мадам, пройдемте со мной в автобус, мадам». Передо мной стоял местный туарег в широченных парусиновых штанинах, с черно-белой арафаткой на голове, свернутой змеиным тюрбаном, и с калашниковым наперевес. На груди у незнакомца сверкало титаническое колье из желтого металла со вставками из какой-то молочной кости в обрамлении синих камней (африканских танзанитов). Да, даже в такой экстремальной ситуации я оказываюсь способной оценить чужие драгоценности. Под дулом я пошла в автобус; там уже сидела бледная, как тень отца Гамлета, вся наша французская пилотная община.

Воинственный человек объявил свое решение: «Сейчас вы поедете со мной на рынок. Местные жители недовольны вашим визитом, вы должны отдать дань – купить на рынке самые дорогие вещи. Тогда ваш палаточный городок останется в живых до утра». У меня еще хватило наглости закричать на весь автобус: «А что, на вашем базаре принимают евро?!»

Через час мы были уже на базаре маленького атлантического городка Кап-Джуби. Это был классический le souk (базар) – восточный африканский рынок, волшебный, сказочный, пряный, загадочный, постоянно гулко-шумный, с белоснежными берберскими коврами, титаническими кожаными пуфами, яркой медной и керамической посудой, сверкающими светильниками, а также со змеями в мешках, которых темнокожие факиры заклинали пением своих длинных дудочек, и криками муэдзина с небольшого тонкого минарета.

Я сразу же пошла в лавку, торгующую драгоценностями (я же ювелирный критик, alors). Чего там только не было! Яростные бирюзовые мониста, оправленные в светлое серебро, тончайшие «музыкальные» браслеты для рук и для ног, огромные ажурные броши с темными кораллами и янтарными сердоликами, серьги-люстры с темно-синим лазуритом, а также и с резным сердоликом.

Я быстро, совершенно не торгуясь, набрала целый мешок местных украшений, включая и металлические легкие пояса с крупными анималистичными пряжками. Плюс к своей новой драгоценной коллекции я купила огромный желтый тюрбан, украшенный изогнутой, как ятаган, серебристой пряжкой-полумесяцем, мерцающей на грозном африканском солнце

Со всеми покупками и с грандиозным тюрбаном на своей отчаянной голове я притащилась в автобус, где уже меня ждали мои французские пилоты, скупившие от страха, кажется, все берберские ковры и все сказочные лампы на базаре. Наш вооруженный друг-рэкетир выглядел довольным: нам даровалась наша жизнь, ведь местные жители остались удовлетворенными визитом европейской делегации. Ужин прошел с большим весельем, тем более что король Марокко Мухаммед, кажется, VIII прослышал про наши бедствия на рынке и в срочном порядке выслал нам на помощь собственный симфонический оркестр, который играл вальсы Штрауса.

Я еще долго пыталась носить эти красивые и харизматичные украшения в России, но каждый раз у меня возникала от них заметная аллергия. В конце концов я пошла к ювелиру и спросила: серебро ли это вообще? Проданным в Западной Сахаре «серебром» оказался обыкновенный алюминий, от которого у меня и происходила аллергическая реакция. С другой стороны, эти «драгоценные» вещи спасли мне жизнь, стоит ли бы столь пристрастной к ним?