Благодаря Гоше Рубчинскому и Демне Гвасалии коренные жители спальных районов Москвы, которых у нас принято именовать нелицеприятным словом «гопник», в одночасье стали героями модных журналов по всему миру. А их гардероб, в основном состоящий из мешковатых полуспортивных штанов, толстовок и футболок размера XL и потертых кроссовок, превратился вдруг в своеобразный фетиш. Мы-то думали, что это всего лишь временное помутнение у моды как ответный жест на переизбыток роскоши и гламура на подиумах на фоне гуманитарного кризиса, который переживают не только так называемые страны третьего мира, но и Европа. А оказалось, что все более чем серьезно: эстетика советского прошлого и уличный стиль неблагополучных районов как культурный феномен уже заявляют о себе как о глобальной тенденции в моде, центральной географической точкой которой становится Россия.
Что общего у Рубчинского и Гвасалии помимо сходства стилистического кода? Рубчинский на сегодня самый известный российский дизайнер за рубежом, который вместо родной Москвы аж с 2009 года показывает свои коллекции на Неделе мужской моды в Париже. Гвасалия сейчас едва ли не самый обсуждаемый дизайнер в мире за то, что так резво и бескомпромиссно разрушил модные каноны и позволил себе творить одежду, которую до сих пор многие стесняются называть дизайнерской. Обоих в нашей стране критикуют нещадно – за спекуляцию на банальностях, за подчеркнуто неопрятный стиль показов, за одежду, которая, наконец, многим кажется тошнотворно непривлекательной и чрезмерно дорогой. Что, впрочем, не мешает обоим быть лауреатами премии Fashion Awards, которых отбирают именитые эксперты моды, наравне с марками adidas и Palace. Но в ноябре выяснилось, что у парней есть еще кое-что общее: оба они в ближайшее время будут своей славой промоутировать новый русский стиль в моде: Гвасалия – через коммунистическую символику, а Рубчинский – пока неизвестно как, но, по слухам, в сотрудничестве с самим Канье Уэстом. У марки Vetements лимитированным тиражом выходят толстовки с нашивкой всем знакомой эмблемы с серпом и молотом по уже привычной для их коллекций цене почти в 700 долларов. А Гоша Рубчинский принимает у себя в гостях в Москве самого Канье Уэста, который, видимо, за счет молодого российского таланта собирается реабилитироваться после провальной последней коллекции его собственной марки Yeezy.
Похоже, уже совсем скоро мы с легкой ностальгией будем вспоминать времена, когда под словом «русский стиль» подразумевались расшитые цветами платья и платки, соболиные шубы в пол, кокошники с жемчугами и пальто из шерсти на манер армейской шинели. Все это, несомненно, русский стиль, но выхолощенный, помпезный и где-то даже с пометкой «для богатых». Его принципиальная слабая сторона – полное отсутствие реалистичности
Ну нет у нас девушек в кокошниках и расписных платьях на улицах, точно так же как отсутствуют и медведи с балалайками, хотя многим так хотелось бы верить в эту фольклорную сказку. Соболиные шубы, правда, встречаются, но это та самая Россия, которая ездит в машинах с водителем и с затемненными стеклами и спускается в метро, только если там вдруг назначили какой-нибудь модный показ.
Этот величаво-торжественный русский стиль с мехами, розочками и золотыми пуговицами безумно прекрасен в искусстве и, может быть, даже неплох в интерьере, но на практике его уже не существует. Все давно покупают китайские платки вместо расписных вологодских и заказывают себе пуховик в интернет-магазине вместо «родных» мехов в пол с расчетом на то, что последние три зимы подряд снег чуть ли не еженедельно чередовался с дождиком.
Рубчинский и Гвасалия отвернулись от этой национальной мифологии и заглянули в шкафы к тем, кто живет в панельных пятиэтажках и не слышал слово «кроп-топ», но зато прошлым летом и так от нечего делать разрезал любимую футболку
Оказалось, что московские окраины не отличаются от лондонских чудовищным пофигизмом в одежде. Климат и там и там крайне непредсказуемый, поэтому и кроссовки идут с толстыми носками, пальто – поверх толстовок, шапки – теплые, но надетые как попало, а джинсы – такие, чтобы нигде не жали и банально не мешали жить.
Модные журналы всегда обожали порицать рабочий класс за отсутствие вкуса, делая это живо, с наглым слогом и даже хамскими сравнениями. Мол, пока те, кто читает глянец, учатся правильно подчеркивать достоинства своей фигуры, где-то далеко от центра города живет безликая масса несчастных людей, которые такой цели себе не ставят и одеваются как их душе угодно. В журналах пишут, что костюм-двойка – это такое удобное решение, потому что надел его и подумать осталось только над обувью да аксессуарами. А на окраинах из своих костюмов-двоек – спортивных с лампасами – не вылезают, в принципе, по той же причине, но без оглядки на всякие там советы. Вот эту искренность русского стиля, а не парадный лоск по мотивам народных промыслов, и пропагандируют Рубчинский и Гвасалия – не в чистом виде, конечно, но с присутствием знакомой всем символики и простейших фасонов, понятных, по сути, жителям любой окраины любого города. Поэтому мы совсем не удивимся, если в будущем не красная дорожка всяких там премий, а подиумы закрытых светских мероприятий в один миг станут русскими: Джаред Лето вместо Gucci наденет тот самый спортивный костюм с лампасами, Фаррелл Уильямс – футболку с кириллицей поверх кожаных штанов, а сам Канье – боярскую дубленку из овчины и джинсы с металлической звездой на пряжке.
Так, глядишь, и Москва перестанет уже быть центром притяжения всего, что входит в понятие «российская модная индустрия» и народ вспомнит, что есть еще города, где живет меньше людей, но уж точно немалое количество из них с юности практикует тот самый стиль, который сейчас хотят дорого продать на Запад Рубчинский и Гвасалия. Кстати, сам Рубчинский уже запланировал следующий показ не в Париже и не в Москве, а в Калининграде. И пусть будет так, потому что разнообразие в моде никогда лишним не бывает.
