Кажется, все: минимализм больше не актуален

Тонкое черное платье на бретельках поверх белой футболки и такие же белоснежные кроссовки – этот образ непременно войдет в историю моды как описание минимализма второго десятилетия XXI века, в котором мы существуем сейчас. Но так ли надолго с нами задержится эта концепция «одежда – ничто, личность – все»?

Как только аскетичные настроения одолели моду буквально несколько лет назад, многие стали уверенно и во весь голос резюмировать: мол, поколение родившихся в 80-е было отчаянными консьюмеристами и шопоголиками, а вот следующее за ним поколение миллениалов на наших глазах вырастает равнодушным к бесконечным переодеваниям и всем этим хитрым трюкам, что индустрия моды отрабатывала на нас последние пару десятилетий. Минимализму XXI века даже пытались придумать родоначальников: мол, кто же первый заложил такой универсальный, четкий и в то же время лежащий на поверхности тренд? А дизайнерским маркам, за исключением, пожалуй, Helmut Lang, Céline и «священной коровы» Prada, стали предрекать скорую смерть, ведь они все еще подчинены праздному сезонному обновлению, тогда как мир уже движется к тому, чтобы, как Марк Цукерберг, одеться уже в одинаковые серые футболки и джинсы и сосредоточиться на работе.

Но среди хвалебных отзывов о минимализме нашлись и такие, авторы которых все же знакомы с историей моды и робко задаются вопросом: а что если минимализм – это всего лишь еще одна «проходящая» тенденция? И если окинуть беглым взглядом, что же происходило с модой на протяжении XX века, окажется, что это действительно так: тренд на все упрощенное, пресное, подчеркнуто утилитарное был своеобразной буферной подушкой среди самых ярких и громких писков моды последней сотни лет. До массового расцвета демократичных марок и всеобщего помешательства на «цветах года» и «фасонах сезона» в 2000-х был минимализм 90-х, когда Брэд Питт с Гвинет Пэлтроу и Кейт Мосс с Джонни Деппом на красные дорожки одевались хуже, чем ваш сосед по лестничной клетке – на работу. Тогда после обвала биржевого рынка и наступившего следом экономического кризиса подчеркивать свое богатство было моветоном, да и само производство дизайнерской одежды перестало быть таким прибыльным мероприятием. Нигилизм 90-х с платьями-ночнушками и поношенными рубашками в клетку был словно ударной волной, порожденной праздными 80-ми – временем помпезного кричащего изобилия в моде, которое многие и по сей день считают самой безвкусной эпохой. Тогда, в 80-х, равно как и в 2000-х, мода транслировала один и тот же посыл: покупай и наряжайся, чтобы быть красивым и счастливым. И люди верили и покупали: пять пар джинсов одинакового фасона, десятки кожаных ремней «на один раз», косметику всех цветов радуги и дешевую бижутерию чуть ли не пачками (тогда это называлось «наборами»).

Период паузы под названием «минимализм» был и у 60-х годов с переходом на новые технологичные материалы и культом униформы (рабочей, домашней, школьной, для путешествий и для всех на свете хобби). Тогда незамысловатые фасоны вновь сменились театральной роскошью уже в следующем десятилетии, в 70-е, с приходом Ива Сен-Лорана и экспансией буржуазного шика, в том числе и по образцам статусной моды консервативных 50-х. И все равно нельзя сказать, что минимализм родом из 60-х, потому что это даже не тенденция, а некая форма естественного протеста против разбухающей, как бутон по весне, культуры потребления и преклонения перед материальными ценностями. Минимализм дал о себе знать и в 40-х с приходом войны и всеобщей мобилизации, и в 20-е с активной экспансией мужского стиля в женский гардероб. Этот стиль появлялся, «шлифовал» собой авангардные достижения моды на тот момент, а потом снова исчезал или даже, лучше сказать, замалчивался под натиском следующих стилистических новаторств.

Удивительно, что в моде вообще в активном лексиконе есть слово «минимализм» и нет слова «максимализм», которое лучше всего характеризует собой обратные минимализму течения в моде. Максимализм – это и про сибаритский шик 20-х с перьями и пайетками, и про сюрреализм Эльзы Скиапарелли в 30-е, который всегда считали антиподом утилитарной строгости Коко Шанель (хотя сегодня Chanel и минимализм уже не близки друг другу), и про new look Диора, и про золотые пуговицы на леопардовых пиджаках из 80-х. По сути, в любом десятилетии можно найти и китч, и аскетизм, а если еще и знать историю, то и досконально объяснить происхождение обоих. А причина, по которой минимализм каждые десять-пятнадцать лет умудряется снова кануть в Лету, – это, по сути, и есть объяснение самого факта существования моды как индустрии: после затишья вновь наступает острая нехватка развлечений и новых героев, которые низвергают старые каноны. Ведь мода – это такая же ярмарка удовольствий, как тот же телевизор и Интернет, где можно спрятаться от нерешенных глобальных проблем, перевести дух от бытовых забот и на секунду серьезно уверовать в то, что ваша главная проблема на сегодня – это отсутствие подходящей обуви к платью. И в этом шопоголики, рожденные в 80-х, вовсе не одиноки, и пытаться «вылечить» их от модных пристрастий с помощью снобистского минимализма – это как минимум недальновидно и несправедливо.