врач-невролог, топ-блогер ЖЖ
В 2021 году в одной из больниц штата Кентукки случилась загадочная и драматическая история. На первый взгляд это выглядело как рядовое событие: мужчина среднего возраста по имени Томас Гувер, который страдал от множества ментальных проблем, не смог справиться с ними, хотя и старался, исполняя все назначения врачей, и решил прибегнуть к употреблению запрещенных веществ. Но не рассчитал дозу.
С симптомами передозировки, которая привела к остановке сердца, дыхания и смерти мозга, пациента доставили в больницу. Об этом было сообщено его единственной родственнице – сестре. Мужчина ранее был заявлен как донор органов. А потому, согласно протоколу, его тело было подключено к аппаратам жизнеобеспечения, пока специалисты проводили необходимые анализы для уточнения, какие органы могут быть использованы в дальнейшем.
Итак, жизнь героя этой истории пошла под откос, а потом случился вполне ожидаемый финал. Окончание одной несчастливой жизни должно было продлить другие жизни: кто-то получил бы новую роговицу, кто-то – сердце. Вот только в те сутки, в течение которых у будущего донора брали анализы, что-то пошло не по плану. Во время катетеризации – процедуры, которая нужна для определения состояния сердца для донорства, – пациент открыл глаза. Со слов медперсонала, у него было вполне осмысленное, страдальческое выражение лица. Он что-то пытался сказать, хотя и не мог – мешал аппарат искусственной вентиляции легких. Помимо прочего, пациент начал хаотично двигать руками и ногами.
Что случилось дальше? Перепуганная медсестра вызвала врача, тот констатировал ошибку своих коллег и принялся возвращать пациента к жизни?
Ничего подобного не произошло. Забор анализов был продолжен согласно протоколу. После того как все было завершено, пациента повезли в операционную. Правда, медперсонал поспешил сообщить врачам, что тут явно что-то не так. Вначале хирурги отмахивались: «Это симптом Лазаря – сложные рефлексы, которые воспроизводит спинной мозг. Они заставляют мышцы непроизвольно сокращаться: иногда мертвый человек слегка сгибает руки в локтях или даже складывает их в позе молитвы, а также рывком приподнимает верхнюю часть тела. Именно это мы и наблюдаем: ничего необычного, встречается у 44 % недавно умерших, уж нам ли, докторам, не знать».
Впрочем, когда в операционной уже вся бригада медицинских работников заметила, что у пациента текут слезы, он моргает, а также шевелит руками и ногами вполне осознанно, защищаясь от трубок и иголок, два хирурга покинули операционную со словами: «Мы в этом участвовать не будем».
Сотрудники забили тревогу, руководство больницы потребовало найти новых врачей, которые согласятся продолжить процедуру согласно действующему протоколу. Никто не согласился. Пациента, который уже совершенно очевидно был скорее живым, чем мертвым, отправили в реанимацию. Сестре его сообщили, что случились «непредвиденные обстоятельства», однако это мало меняет прогнозы и в ближайшие дни ее брат все равно скончается.
Но, вопреки этим печальным прогнозам, Томас Гувер стал понемногу приходить в себя. У него отсутствовали воспоминания о тех часах, когда он отчаянно боролся за свое право считаться живым. И вообще его сильно мучили провалы в памяти, что неудивительно, учитывая его историю болезни со злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Однако он постепенно стал говорить, пусть и нечетко. И даже смог передвигаться – сначала с посторонней помощью, а затем и самостоятельно. И даже станцевал на свадьбе своей сестры через два года.
Случай получил широкую огласку. О нем много писали местные и мировые СМИ, а также велись горячие дебаты между врачами на страницах профессиональных медицинских журналов. «В медицине очень мало диагнозов, которые врачи должны ставить правильно в 100 % случаев. Смерть мозга – один из них», – справедливо напишут потом в посвященной данному случаю статье журнала Американской медицинской ассоциации.
Что же в этой ситуации пошло не так? И стоит ли всем бояться стать жертвой подобной ошибки? Или тут произошел какой-то грандиозный сбой системы, который вряд ли когда-то повторится?
Если обратиться к приказу Минздрава РФ о смерти мозга, мы увидим, что этот диагноз ставится не одним врачом, а консилиумом. Так уменьшается вероятность ошибки. Консилиум обязан также установить, что у пациента с подозрением на смерть мозга отсутствуют признаки лекарственной или иной интоксикации, к которым относится и передозировка запрещенных веществ. Если таковая имеется, нужно провести токсикологическую экспертизу, а также выждать время, пока лекарство не выведется из организма и не перестанет подавлять активность головного мозга, имитируя его смерть.
Почему-то в злополучной больнице Кентукки этого не сделали. Консилиум, вероятно, проводился, но был формальным – не факт, что все врачи, подписавшие заключение, присутствовали у постели Томаса Гувера. А интоксикация была сочтена безусловно летальной. «Мозг не подает признаков жизни, сердце не работает, почки отказали, легкие не дышат сами с момента поступления в больницу. Что тут думать? Передаем тело в руки трансплантологов» – так решили медики. И не стали выдерживать положенное время, за которое интоксикация прекратилась бы.
Еще одна глобальная ошибка – это упрямая приверженность протоколу, несмотря на очевидные, пусть и очень неожиданные, признаки сбоя системы. «Мертвые не оживают» – так решили врачи, которые, очевидно, имели многолетний опыт работы и успели обзавестись изрядным цинизмом. «Медсестры – дамы впечатлительные, рассказывать могут что угодно, а то и присочинят еще. Но мы-то знаем, что рефлекс Лазаря вовсе не признак жизнеспособного мозга» – что-то такое, наверное, думали доктора и неуклонно шли далее по алгоритму, чтобы не терять драгоценное в условиях капиталистической страховой медицинской системы время.
Наконец, третья ошибка – скоропалительные прогнозы. Мозг смог восстановиться после интоксикации. Безусловно, какие-то изменения в нем остались навсегда. Но это не значит, что больному осталось два-три дня жизни. И врачам строить такие серьезные прогнозы в столь неопределенной ситуации – стратегия легкомысленная. Можно и судебный иск от родственников, которые еще не отошли от предыдущей врачебной ошибки, получить. Что, в общем-то, и произошло.
Расследование данного случая в связи с широкой оглаской вышло на федеральный уровень. Начались массовые увольнения причастных к истории. Кого-то лишили права заниматься медицинской деятельностью.
Никакого чуда мне как врачу-неврологу здесь не видится. Мозг может имитировать смерть, если его активность подавить определенными медикаментами. Аналогичная ситуация происходит при сильном переохлаждении, например, когда все обменные процессы сильно замедляются. При этом его «молчание» является обратимым. Хотя – важная поправка – не всегда полным.
Такое сильное воздействие на нервные клетки не может пройти бесследно. Томас Гувер выжил, но остался инвалидом. Он с трудом передвигается, у него есть серьезные нарушения памяти, мышления, речи. Сестра пациента, конечно, винит во всем врачей. Они и правда много раз ошиблись – и с медицинской, и с этической точек зрения.
Однако за этой историей скрывается важный факт: пациент много лет употреблял всякое неполезное. Насколько уже тогда были нарушены его когнитивные и прочие способности, неизвестно, тестирование ведь никто не проводил. А какое влияние на мозг оказала та почти летальная передозировка наркотиков? Остается только предполагать.
Поэтому никакого чуда нет. Есть серия врачебных ошибок. Есть несчастливая судьба одного человека с не самым печальным финалом. Наконец, есть случай для обсуждения среди врачей – что мы можем сделать, чтобы не повторить такие ужасные ошибки? Новый опыт – новые знания. А еще новый уровень умений и разумной осторожности.
Я рассказала эту историю не для того, чтобы читатели боялись врачебных ошибок. Скорее для того, чтобы показать: наша судьба – результат стечения разных обстоятельств. Здоровый образ жизни – вот надежная (хоть и не абсолютная) защита от многих болезней. Так что стоит сосредоточиться именно на нем, а не на негативе из новостного потока СМИ.
Будьте здоровы!