Прощай, Карл! Эпоха, которую мы потеряли

19 февраля в возрасте 85 лет ушел из жизни Карл Лагерфельд. Модная эпоха. Креативный директор сразу трех модных домов. Личность и поп-икона. Фотограф и издатель. Король моды и сарказма.

Креативного директора марок Chanel, Fendi и Karl Lagerfeld называют последним из великих дизайнеров Франции. Он из тех, кто делал не просто моду, а сказку, волшебство, другую жизнь. В этом ряду творцов Кристобаль Баленсиага, Юбер де Живанши, Ив Сен-Лоран и теперь Карл Лагерфельд… Хотя про него часто говорили: не столько самобытный творец, сколько талантливейший стилист. А еще гений коммерции, исключительно чуткий к трендам, умевший красиво и продуманно рискнуть. А еще фотограф, гигантскую часть всех рекламных кампаний снявший собственноручно.

Столько раз можно было переизобрести твидовый костюм? Этот буржуазный наряд пережил столько удивительных метаморфоз, сколько, пожалуй, пришлось испытать только джинсам. Лагерфельд пришел в легендарный, но покрытый пылью модный дом Chanel в 1983 году и за несколько десятилетий разобрал коды французской марки и собрал их заново, не потеряв узнаваемости, но добавив современности. Пусть Лагерфельд не создал новый силуэт, но он определенно был носителем мощнейшей творческой силы. И теперь Chanel – не только Коко, но и Карл. А креативное переосмысление наследия стало излюбленным приемом многих дизайнеров.

«Я – машина, мне не нужно вдохновение». Дико работоспособный, в 80 лет он не выпивал прохладительные напитки где-нибудь на яхте в Средиземном море, а проектировал по 14 коллекций в год, от кутюр до коллабораций. В 68 лет – снобистски похудел на сорок с лишним килограммов, чтобы, по его словам, носить костюмы Эди Слимана. С утра он читал прессу на трех языках. Собрал уникальную, гигантскую библиотеку. Писал, фотографировал, издавал книги. Пожалуй, он боялся только одного – заскучать. Работа была для него образом жизни и, возможно, защитой. Как защитой был и весь его образ.

Одним из самых больших изобретений Карла Лагерфельда был он сам. Его внешность – комплекс идеально подобранных атрибутов. Веер в руках, белоснежная рубашка, кожаные митенки, бриллианты на галстуке, волосы, собранные в хвост, дымчатые очки и серебряные кольца… «Это как маска. Для меня венецианский карнавал длится весь год», – Лагерфельд со свойственной ему иронией и не скрывал, что придумал свой образ, как придумывают персонажа. А уж в том, что кайзер моды может выдумать по-настоящему интересную фигуру, никто не поспорит. Он создавал себя, как Пигмалион создает Галатею, только и Галатеей, и Пигмалионом был он сам.  И его знаменитые остроты, и скрываемая дата рождения – часть той дымовой завесы, которая не подпускает к его личному, к нему настоящему. И неважно, были ли его остроумные «карлизмы» правдой на самом деле (ну согласитесь, не истина же в последней инстанции, что «спортивные штаны – признак поражения»).

Лагерфельд создал мифологию о себе, в которой нашлось место даже кошечке. Хотя, нет сомнений, дизайнер любил свою пушистую «бирманку» Шупетт самой искренней и теплой любовью. Но эту любовь Лагерфельд заинкрустировал, возложил на шелковую подушечку, окружил личными горничными и завел ей аккаунт в Instagram*. По той же причине, по какой заказал 265-тонный айсберг из Швеции для одного из своих показов: он смело создавал истории и верил в маркетинговые возможности.

А еще он верил в красоту. То, что та требует жертв, знал с детства. Это вложила мама, которая для него, как и мама для его многолетнего соперника, коллеги и заклятого врага Ива Сен-Лорана, была ключевой фигурой. «Когда мне было 14 лет, я хотел курить, потому что моя мама курила как сумасшедшая, – рассказывал Лагерфельд. – Но мама сказала: "Ты не должен курить. Твои руки не слишком красивые, и это особенно видно, когда ты куришь"».

Когда-нибудь про Карла Лагерфельда снимут кино. Правда, совершенно невозможно представить, что это будет классический байопик с «родился – пережил ряд падений – добился успеха». Карл сам настолько кинематографичен, что герой такого пересказа будет лишь слабой его тенью.

Но, возможно, это будет что-то в духе раннего Тима Бертона. Где нуар и волшебство, все комически преувеличено, остроумно и завораживающе. И Карл уже подготовил идеального персонажа.