Почему нельзя заниматься нелюбимым делом

Корнем проблемы является то, что принуждение становится отдельным качеством личности человека, а затем начинает действовать обособленно. Мы получаем собственного внутреннего Родителя, который точно знает, что есть вещи, которые определенно надо делать. Но так как «нужность» этих вещей определена не нами, а авторитетами из прошлого, в конечном итоге наша жизнь перестает нам принадлежать. Можно сказать, что человек начинает отождествлять себя с вмененной ему необходимостью делать то или это.

Перлз где-то пишет про феномен замутненности сознания, который возникает как результат принуждения себя к вещам неинтересным. Сейчас этот механизм предстает передо мной во всей своей пугающей простоте и очевидности.

Лучшей мотивацией являются чувства, потому что они рождают в организме импульс, который легко претворить в действие. Посмотрите на детей, играющих в любимые игры. Разве кто-то из них пытается сконцентрировать усилия для того, чтобы довести игру до конца или поддерживать на ней фокус внимания? Все происходит естественно.

Поэтому когда взрослый человек делает то, что ему нравится, мы наблюдаем свободный ток энергии, которая возникает в месте замысла и свободно насыщает место действия. Интересную цель трудно оставить незавершенной – возбужденное сознание вновь и вновь возвращается к ее образу

Вы отождествляете себя с желаемой целью, поэтому завершенность становится принципиальной для вашей психологической целостности. Когда естественная мотивация направлена на достижение результата, он становится важнейшей потребностью, подлежащей удовлетворению. Руки сами тянутся к инструменту.

Совсем иначе обстоят дела с тем, к чему приходится себя принуждать. Энергия уже не течет свободно. Часть ее приходится постоянно направлять на поддержание фокуса внимания. Энергозатраты удваиваются: естественность и принуждение становятся разнонаправленными силами, берущими начало в одном источнике. Сознание дробится на того, кто должен делать, и того, кто принуждает прилагать усилия. Подсознательный фокус все равно остается на том факте, что в этот самый момент существует масса альтернатив от занятия чем-либо интересным до простой возможности полежать на диване. Нет отождествления с целью. Теперь интересен не процесс движения к ней, а лишь факт достижения. Таким образом, результат уступает место процессу. Попробуйте заставить ребенка играть в игры, и вы увидите, что игра потеряет качество или вовсе прекратится.

Экзистенциальная глубина этой темы состоит в следующем утверждении: принуждение себя, которое большинство из нас воспринимает как необходимость, вредно для нашего развития. Поскольку оно не согласовано с нашими желаниями, в особенности глубинными, а значит, с нашей сутью. Оно не включает попытки наблюдения за собственными эмоциями, а скорее игнорирует их.

Парадоксально, но как только мы, руководствуясь «надо», перестаем согласовываться с тем, что происходит внутри, мы перестаем видеть то, что происходит вовне

Это значит, что принуждением мы лишаем себя возможности почувствовать момент, предполагающий противоположные решения – расслабиться или собраться? Чаще всего это насилие над нашей природой.

Принуждение – это ловушка. Вот типовой сценарий, возникающий у огромного количества людей, который я называю «Петля принуждения».

Василиса устраивается на новую работу. Пару месяцев она искала престижную контору с хорошей зарплатой и руководящей должностью. Она прошла несколько этапов собеседования, познакомилась с парой будущих коллег. Все выглядит так, как будто наша героиня нашла работу своей мечты. И вот Василиса выходит на новое место. Время течет быстро, и через несколько месяцев она обнаруживает у себя странное состояние: тяжелые подъемы с утра, невозможность сконцентрировать внимание на работе в течение дня, вялость и подавленность, – которое тем не менее не мешает ей проводить кучу времени в социальных сетях. Ставить задачи перед подчиненными все сложнее, так же как и выполнять указания руководства. Приходя домой, она всё меньше хочет общаться с супругом. Всё больше переедает и смотрит сериалы. Василисе непонятно, в чем дело, т. к. она продолжает видеть ситуацию поверхностно. Ей по-прежнему кажется, что она устроилась на работу мечты. Меж тем дело обстоит иначе.

Предположим, Василиса ожидала, что ее должность будет включать в круг обязанностей создание стратегии развития, проведение собраний, контроль над подчиненными, составление презентаций и т. п. Но в реальной ситуации оказалось всё по-другому: она должна заниматься продажами и обучать этому подчиненных, писать огромные письма непосредственному руководству, заполнять статистическую отчетность… «До кучи» ей стало ясно, что ее обособленность и самостоятельность как руководителя условны. Уж слишком много людей оказалось над ней.

Но это только начало. «Петля принуждения» затягивается на шее Василисы в тот момент, когда она с очевидностью понимает, что не справляется.

– Что же такое, – думает она, чувствуя, что ее горло сжимает спазм, – я же вышла на работу своей мечты! Неужели я потратила годы учебы и набиралась опыта во второстепенных конторах, чтобы констатировать, что я не справляюсь? Нет!

И она принимает решение, кажущееся ей единственно верным, – поднажать. Направить больше усилий на то, чтобы всё же исправить ситуацию. Петля на ее шее затягивается.

Василисе достаточно было бы ответить себе на следующие вопросы: «О какой работе я мечтала, будучи студенткой? Какие функции меня реально увлекали на прошлых местах работы? О какой работе я договаривалась, когда только собиралась на настоящую должность?» А затем взять и сопоставить свои желания с действительностью. Все это привело бы ее к следующему выводу: «70 % работы, которую я хотела бы выполнять с рвением, не лезет мне горло. От перспективности осталось лишь название, а реалиями стали принуждение и необходимость. И, приняв решение поднажать, я лишь усугубляю ситуацию».

Но, разумеется, она так не сделает, потому что ей всё еще кажется, что она нашла «работу своей мечты», а причины происходящего – ее несобранность, лень и т. д. Фактически же недовольство собой стало единственным связующим элементом между ней и настоящей работой.

Если бы Василиса смогла сделать тот самый правильный вывод, то у нее сложилось бы два пути: пересмотреть свой функционал на настоящем месте и попробовать изменить свои обязанности либо уйти. Уйти туда, где ее мечты и желания смогут быть воплощены в большей мере.

Но она так не сделает. Она «приложит все усилия». В конце этой эпопеи уволенная Василиса останется с депрессией, заниженной самооценкой, разбитой жизнью и диагнозом «профессиональное выгорание». Она найдет для себя что-то очень простое и механическое, ведь роботам несвойственны амбиции.

– В молодости я мечтала о руководящей должности, – будет рассказывать она своей дочери-студентке, потирая пораженные артритом колени. – Но жизнь – жестокая штука. Не вздумай мечтать, детка, иначе больно ушибешься!